Чтобы исключить кривотолки, в начале данного повествования хочу заявить: Вне всяких сомнений, среди данной категории военнослужащих, были, есть и будут замечательные люди, настоящие профессионалы своего дела. С огромной теплотой до сих пор вспоминаю прапорщиков, с которыми довелось летать в одном экипаже, на самолёте ТУ-16. Дружбу со многими из них, до сих пор почитаю за честь. А память о не вернувшихся, храню в сердце своём, как святыню.
К сожалению, разговор пойдёт об иных людях, удостоившихся высокого звания: ПРАПОРЩИК! Впрочем, обо всём по порядку. ВВС, ВМФ, ВДВ – элита Советских Вооружённых сил, как не крути. А среда формирует - тоже никуда не деться от этого тезиса. Отсюда, глубоко убеждён, и разница такая! Пропасть!
Зачатый и выношенный в бездонном чреве советского генералитета, зачастую, чего уж скрывать, испорченного вредными привычками, советский прапорщик явился на свет божий явно недоделанным. Торричелевая пустота, скрывающаяся от посторонних глаз, под фуражкой, с лихвой компенсировалась развитыми до совершенства хватательно – тащительными рефлексами. С появлением советского прапорщика в армии больше ничего плохо не лежало, и хорошо, тоже. Не лежало больше и то, чему полагалось бы лежать! Склады горюче-смазочных материалов, продовольственные и вещевые склады, столовые, бани, контрольно-пропускные пункты и гауптвахты обрели, наконец-то, настоящих хозяев! И вроде бы, всё ничего, да вот положение промежуточного звена, эдакой, аскариды: и вроде солидней глиста, но удавом-то, хоть на пупе извертись, никак не стать, не даёт покоя! Рождает глубоко ошибочные, и даже вредные иллюзии, о собственной исключительности и незаменимости. Поговорите с бойцами и 99% с особой «нежностью» поведают вам о своём прапорщике. Вот и я хочу поделиться курсантскими воспоминаниями, о двух, наиболее выдающихся представителях сего племени, повстречавшихся на моём жизненном пути. Кстати, знаете какое ласковое имя, заслужили прапорщики? КУСОК!!! Комментарии, думаю, излишни.
Козёл???
Справка: « Варёная» увольнительная – если увольнительную записку заполненную чёрными чернилами, подчёркиваю, именно, ЧЕРНИЛАМИ, бросить в кипящий чайник, чернила испаряются без следа. Мастичная печать училища, а так же подпись командира роты, исполненная шариковой ручкой, остаются целёхоньки! Далее, увольнительная осторожненько извлекается из чайника, укладывается между двумя чистыми листами бумаги и проглаживается, до полного высыхания, утюгом, и заполняется по вашему желанию. Одна увольнительная допускает до четырёх варок. После чего желтеет, что может вызвать подозрения у проверяющих: патруля, коменданта, начальника КПП, и т. д.
Безусловно, судить о человеке по внешности или фамилии, глупость. Да и не спрашивают никого при рождении: Какую фамилию желаете? Мне лично ни одного подобного случая неизвестно. Но в этом, всё же, есть некая несправедливость, ибо фамилия нередко доставляет человеку массу неудобств. Конечно, поменять не сложно…да вдруг отец обидится или дед – герой войны. Вот и мучается, такой бедолага, всю жизнь. Потом дети его, потом их дети…Ну, ладно, если фамилия Крыса. Летал у меня в корме прапорщик с такой фамилией. Не сахар, конечно, но всё же, терпимо. А, представьте, каково было ещё одному моему сослуживцу, которого предки снабдили замечательной фамилией: ПИЗДНИК!!!
- Мандова не видал? – пожалуй самое ласковое производное от его фамилии. Хотя, если разобраться, « пiздно», на украинском: поздно, и фамилия его на русском звучала бы, что-то вроде: Поздняков. Да только, кому от этого легче?
- Куда запропастился этот женский половой орган? – вот и весь сказ!
Ещё один мой сослуживец, ведавший заправкой самолёта спиртом, татарин, именовался: прапорщик Дугарлиев. С нетерпением ожидавшие появления вожделенной цистерны лётчики и техники ласково величали его: ДРУГНАЛИЕВ! Это, положительный пример, которых, к сожалению, случалось гораздо меньше, чем отрицательных.
Начальник КПП, (Контрольно- пропускного пункта), Тамбовского Высшего Военного Училища Лётчиков носил чудненькую фамилию: КОЗЁЛ! Но представлялся он неизменно так: Прапорщик кОзЕл! Именно: кОзЕл! С ударением на первом слоге и буквой «Е», не «Ё», в последнем. Хотя, как не ударяй – козёл, козлом так и останется! Кровушку нашу курсантскую, лакал он вёдрами. А от того, наряду с начальником гауптвахты и комендантом училища, являлся врагом №1 для любого курсанта! Нетрудно представить какую радость доставил мне случай, произошедший жарким июльским днём 1979 года.
Застёгнутый на все пуговицы, с фуражкой на голове, (обычно я носил её под мышкой), с «варёной» увольнительной в кармане, ( отсюда и дотошное соблюдение всех правил ношения формы одежды), обливаясь потом, стоял я у КПП, в ожидании автобуса. Начальник КПП, прапорщик КОЗЁЛ, топтался в двух шагах, на ступеньках , контрольно-пропускного пункта, время от времени изображая известную картину: «Богатыри в дозоре», правда, в единственном числе. Не скажу, что всё дальнейшее, явило собой нечто исключительное. Дело в том, что в братском училище связи, накануне состоялся очередной выпуск, а когда гуляли вновь испечённые офицеры, случалось и не такое.
Непрерывно сигналя, к КПП подкатили два такси. Из первого вывалился здоровенный, впервые, по- офицерски, счастливо пьяный лейтенант. В другом приехала его фуражка. Щедро расплатившись с обоими таксистами, походочкой моряка во время хорошего шторма, направился он к дверям КПП. Шнурки ботинок волочились по асфальту. Небрежно наброшенный на плечи китель, беспрестанно сползал с могучих плеч. Их кармана кителя, лоснясь жирными пятнами, извивался змеёй, галстук. Расстёгнутая, почти до пупа рубаха, - всё это приковывало добродушно-любопытные взгляды, собравшихся на остановке.
- ТОВАРИЩ ЛЕЙТЕНАНТ! НЕМЕДЛЕННО ПРИВЕДИТЕ СЕБЯ В ПОРЯДОК!
В создавшейся обстановке, прозвучало это так, как будто, кто-то пукнул в Большом театре, во время исполнения арии Кармен. Недоумённо озирая окрестности, с высоты своего почти двухметрового роста, лейтенант, как мне показалось, не сразу сообразил, где находится источник звука. И только, необыкновенным усилием воли, сфокусировав взгляд, обнаружил он, стоящего на верхней ступеньке крыльца, прапорщика. Изумлению его не было предела!!!
- ТЫ??? КТО???
- НАЧАЛЬНИК КОНТРОЛЬНО ПРОПУСКНОГО ПУНКТА ПРАПОРЩИК кОзЕЛ! – лихо прищёлкнули каблучки.
Не пытаясь сдержать рвущийся безоблачно-счастливый смех, одной рукой лейтенант приподнял фуражку прапорщика, другой ласково провёл по плешивой головке.
- КОЗЁЛ??? А ГДЕ ЖЕ ТВОИ РОГА???
Амбал.
- …НА ПОЛУ РЕЩЁТКА! ВНИЗУ ЯМА! А В НЕЙ ТИГРЫ!!! ЧУТЬ ЗАЗЕВАЛСЯ – ХРЯСЬ! И ПОЛ НОГИ НЕТ!!! ВОТ ЭТО ТЮРЬМА! ЭХ, ДАЛИ БЫ МНЕ ВОЛЮ!!! ДА-А-А…
Начальник гауптвахты, Тамбовского Высшего Военного училища лётчиков, прапорщик Чекалкин, более известный по кличке: АМБАЛ, расхаживая перед строем арестантов, живописал прелести чилийской тюрьмы. Знания сии почерпнул он из телепередачи о мучениях чилийских коммунистов, показанной накануне по 1-му каналу.
- ДА-А-А…- мечтательно уставившись в потолок, ещё раз простонал он,- ДА-А-А…
Надо признать, что монолог этот производил, особенно на новичков, впечатление неизгладимое! Видали Кинг-Конга? Близнецы! Мать родная не отличит! Разве что наш росточком чуток поменьше был. Для полноты картины добавлю, что сам видел, как Амбал стрелял с вытянутой лапы, простите, руки из АКМ. Военные поймут. И ещё, небольшой штришок: Многолетняя славная история Тамбовского лётного не знает случая, чтобы кому-то удалось убежать от прапорщика Чекалкина. От Кинг-Конга, если помните, тоже никто не убегал. Вот такой экземплярчик славного прапорщицкого цеха, разглагольствовал перед разношерстным строем постояльцев гарнизонной гауптвахты. И полуобморочное состояние, стоявшего рядом со мной первокурсника было естественно и вполне объяснимо. Но мы, с товарищем, угодившие в это славное заведение, в первый же день по возвращении со стажировки, ( вышли за проходную выпить пивка и нарвались, на уже известного тебе, дорогой читатель, КОЗЛА), взираем на всё происходящее с философским спокойствием и даже с юмором. И вот почему:
- Во-первых: Слыхали амбаловы откровения не раз и не два, ибо в силу независящей от нас врождённой тяге к приключениям, природной любознательности, склонности к романтике, а так же неистребимой потребности общения с интелегентными людьми, за четыре года обучения навещали прапорщика довольно часто.
- Во-вторых: Любовь наша безгранична и взаимна. При любом удобном случае ни одна сторона не упускала случая навалить другой в карман, как можно больше. Известен случай, когда Амбал, попросил курсанта выпускного курса, к предстоящей итоговой проверке, написать ему конспект по марксистско-ленинской подготовке. В награду за сей титанический труд, курсант был освобождён от всех арестантских повинностей: раннего подъёма, хозяйственных работ, и даже вместо тюремной баланды, прапорщик лично носил ему харч из лётной столовой. Грешно было бы не отплатить с лихвой за такое внимание. Конспект был исполнен в срок, красочно и красиво. Вот только фраза: МАРКСИЗМ-ЛЕНИНИЗМ, во всём тексте, была заменена на: МАРКСИЗМ-АМБАЛИЗМ! Очевидцы утверждают, что рёв смертельно-раненого Кинг-Конга, в сравнении с рёвом Амбала, влетевшего после экзамена на губу, воспринимался, как плач уписавшегося младенца. В общем, как вы, надеюсь, уяснили, связывали нас узы тесные и неразрывные, я бы даже сказал, родственные.
- А в третьих….
Знаете, какое слово для курсанта самое сладкое, самое заветное, самое интимно - сокровенное? Слово, которое снится на протяжении всех четырёх бесконечных лет? Слово – маяк в бушующем океане! Слово – цель! Слово – мечта! Ну, как у Асоль - алые паруса? Нет! Не водка! И не бабы! И даже не деньги, и не отпуск!
ВЫПУСК!!! ВЫПУСК!!!! – оно вмещает в себя всё вышеперечисленное и ещё, как выяснилось впоследствии, многое-многое другое, не всегда, как оказалось, очень приятное. Но курсанты этого, слава богу, не знают, а потому ВЫПУСК – ЭТО!!!!!!!! ВЫПУСК!!!!!!!!!
- ПОД ЗНАМЯ! СМИРНО!!!
Коленопреклонённый, ты целуешь БОЕВОЕ ЗНАМЯ УЧИЛИЩА. Училища, действительно многому тебя научившего. А главное, претворившего в явь, твои детские мечты: МЕЧТЫ О НЕБЕ! ОНО ТВОЁ!!! ТЫ ДЕРЖИШЬ ЕГО В РУКАХ!!! ЛАСКОВО, БЕРЕЖНО, НЕЖНО, КАК ЕДИНСТВЕННУЮ И НЕПОВТОРИМУЮ!!! ТЫ КУПАЕШЬСЯ В НЁМ!!!
- ПОД ЗНАМЯ! СМИРНО!!!
Последний раз торжественным маршем, по всегда такому ненавистному, а сегодня отчего-то такому родному и близкому, что хочется опуститься на колени и поцеловать, - плацу!
- АТЬ! ДВА!!! АТЬ! ДВА!!!
Как прекрасна жизнь! Девушки! Море девушек! И все до одной красавицы!
Пьяные слёзы! ДРУЗЬЯ! Как окажется впоследствии, таких, больше не будет! Но сейчас об этом даже не догадываешься, и, слава богу! Отцы – командиры! Кто сказал, сволочи? Любой – душа человек! Сейчас ты любишь всех! Весь мир!!! Впрочем…так уж и весь???
На Аллее Героев, что протянулась от КПП до памятника Марине Расковой, отрабатывает приёмы отдания воинской чести в движении, прапорщик КОЗЁЛ. А что делать? Не отдание воинской чести офицеру, и не одному!!! Ай- я- яй! И вот, молодые лейтенанты, вдоль аллеи, на расстоянии метров 10-ть, друг от друга.
- ВЫШЕ НОЖКУ, ТОВАРИЩ ПРАПОРЩИК! НОСОЧЕК ТЯНУТЬ! АТЬ-ДВА! АТЬ- ДВА!!! КРУГОМ, МАРШ!!!
А разве можно не проститься с начальником гауптвахты, где провёл столько прекрасных дней? Да это бы было верхом неблагодарности и бескультурья!
- Извините, могли бы увидеть прапорщика Чекалкина? – на фоне тёмно-синих брюк и фуражек, при тусклом свете подъездной лампочки, шинели кажутся нежно-голубыми. Два лейтенанта, с букетом алых роз, робко смотрят на женщину в проёме двери.
- Понимаете, сегодня выпуск. Очень хотелось бы поблагодарить за совместную службу. Он столько для нас сделал…
Женщина растрогана…
- Володя! К тебе пришли!
ХРЯСЬ! ХРЯСЬ! НА! СУКА! ЗА ВСЁ!!! СЛЕВА! СПРАВА! ХРЯСЬ!!! ХРЯСЬ!!!
Внизу затихают шаги…хлопает подъездная дверь…В ЭФИРЕ ПРОГРАММА «ВРЕМЯ»,- вещает чей-то телевизор.
На ковре из алых роз, раскинув руки и закатив глаза, лежит начальник гауптвахты Тамбовского Высшего Военного училища лётчиков, имени Героя Советского Союза Марины Михайловны Расковой, прапорщик Чекалкин, в простонародье: Амбал. Рядом хлопочет жена. Бедная женщина! Простите нас! Вы-то, конечно, не причём! Но, поверьте! Поверьте! Мы от чистого сердца! От всей души! В смысле, по заслугам! Во благо будущих поколений!
Вновь оживает дверной звонок.
- Простите, нам бы прапорщика Чекалкина повидать? Понимаете…Выпуск…Отец родной…
Небесно-голубые шинели…синие фуражки…алые розы…четыре лейтенанта…вопросительно-робко…
- Не надо! Сегодня уже били! – женщина молитвенно прижимает руки к груди.
- Кто??? Кто посмел??? Отца родного??? Такого человека???!!!
Возмущение такое искреннее, что женщина начинает сомневаться.
- Опишите этих сволочей! Да мы им! Да за такое!!!!
- Володя!
ХРЯСЬ!!! ХРЯСЬ!!! НА!!! ПАДЛА!!! СЛЕВА!!! СПРАВА!!! ХРЯСЬ!!! ХРЯСЬ!!!!
…затихают шаги…хлопает дверь…ПРОСЛУШАЙТЕ ПРОГНОЗ ПОГОДЫ…
…на ковре из алых роз…
Случай этот сыграл, не побоюсь громких слов, судьбоносную роль в дальнейшей истории Тамбовского лётного. Никогда больше Амбал не задевал курсантов старших курсов, а за неделю до выпуска уходил в отпуск. Кстати, его примеру последовал и начальник КПП, прапорщик КОЗЁЛ.
P.S.
В завершение, должен заметить, что личность героя моего, оказалась явно недооценененной партией, правительством и руководством Вооружённых Сил. Даже удивительно, как во времена, когда всячески прославлялись всевозможные рабочие династии,( врачей, слесарей, хлеборобов, дворников и т. д.), проморгали такой уникальный, может быть единственный в мировой практике, случай:
Прапорщик Чекалкин, он же: АМБАЛ, являлся потомственным служителем мест заключения. Доподлинно известно, что все его предки по мужской линии, судьбу свою связывали с тюрьмой. А один даже, в своё время, носил баланду в одиночку, в которой содержался не то Дзержинский, не то Троцкий. Правда, факты эти почерпнул я из многочисленных душевных бесед с Амбалом, простите, прапорщиком Чекалкиным. Но рассказанное им, уж не знаю от чего, сомнений не вызывает. Тем более, что в период описываемых событий, родной брат прапорщика служил в Тамбовской тюрьме – исторический факт.
